Как рассказал Сегодня адвокат матери Оксаны Николай Катеринчук, вчера закончился допрос главного обвиняемого — Краснощека. Эта часть заседания была закрытой — подсудимого расспрашивали о подробностях преступления.
«Его теперешние показания стали расходиться с тем, что он говорил на предварительном слушании. Теперь все трое не признают свою вину, хотя ранее признавали частично. Они говорят, что не насиловали, не убивали, не сжигали, и вообще не могут объяснить, как Оксана оказалась в таком состоянии, — говорит Катеринчук. — Они взяли практику отрицания вины, в этом случае мы боремся за высшую меру — пожизненное заключение. Если бы все трое раскаялись, тогда бы рассматривалась степень вины каждого. А так как они не хотят сотрудничать со следствием, врут суду — это отягчающее обстоятельство».
Как сообщалось, на открытой части заседания допросили мать погибшей — Татьяну Суровицкую, а также зачитали показания самой девушки, которые она дала перед смертью. «Оксана помнила, что ее насиловали все трое, помнила, что Краснощек начал ее душить, и в это время ее еще кто-то избивал, так как она сопротивлялась. Потом она уже очнулась на стройке», — рассказал Катеринчук. Мать же Оксаны — Татьяна Суровицкая, рассказала в суде, что ее дочь всегда очень серьезно относилась к сексу, и она не верит, что Оксана могла согласиться на интим с тремя незнакомцами. Суровицкая также пояснила, как дочь попала в интернат. Женщина получила срок за драку — и Оксана сначала жила с бабушкой и дедушкой, а потом они разошлись, и ребенка отправили в интернат. Через год Татьяна дочь забрала.
По словам Катеринчука, мать Оксаны очень тяжело переносит заседания, поэтому на все не ходит: «Это огромный стресс. Она все время пьет успокоительное. Но мы взяли ее на последние минуты допроса Краснощека, чтобы она вошла в нужное состояние. Она там выплакалась и потом уже смогла адекватно давать показания».
Супруга главного обвиняемого Инга Славинская написала на своей странице в соцсети, что ее отношения с Краснощеком не были оформлены официально, но он как отец ее ребенка остается близким для нее человеком: «Я считаю, что сделала для Жени все, что в моих силах, и уверена, что поступила правильно, поддержав его в тот момент, когда от него все отвернулись».