Заседание по делу теракта возле Дворца Спорта сегодня под усиленной охраной. На входе группа международных наблюдателей. А в самом суде бойцов в полной амуниции в разы больше, чем на предыдущих заседаниях данного резонансного дела. Адвокатов, защищающих обвиняемых в теракте встречают в дверях.
Ганьба, ганьба, ганьба.
В узком коридоре полно людей, с плакатами – «Нет обмену без приговора» и «Ненаказанное зло возвращается». Представитель потерпевших Олег Головков озвучивает опасения, что обвиняемых могут обменять без справедливого приговора суда.
Олег Головков, представитель потерпевших
З урахуванням того, які процеси щодо обміну відбувались, ми не виключаєм це. Немає жодної реакції з боку влади, жодних переговорів, повідомлень, будь що.
Рассмотрение дела длится уже более четырех лет, слушания обычно переносятся на месяцы. А обвиняемым то вызывают скорую, из-за плохого самочувствия, то требуют переводчика с украинского, а сегодня они вообще просят освободить их из прозрачного бокса, говорят в таких условиях находиться дальше не могут.
Обеспечить как минимум рабочим столом, установленном в прозрачном пластиковом боксе.
Теракт у Дворца спорта произошел в феврале 2015. Тогда в результате взрыва противопехотной мины на месте погибли два человека, еще двое скончались в больнице, ранения получили более десяти человек. Через три дня по подозрению в теракте задержали харьковчан Дворникова, Тетюцького и Башлыкова. По данным следствия, их завербовали российские спецслужбы, подготовку они проходили в Белгороде и за теракт должны были получить 10 000 долларов на всех. Самому младшему погибшему Дане Дидику – было всего 15.
Андрей Дидик, отец погибшего Дани Дидика
Я взагалі проти обміну. Взагалі. До вироку це просто абсурд. Як можна злочинців віддавати до вироку і взагалі віддавати, це не звичайні злочинці.
Марина Толмачева, в тот день потеряла мужа, говорит, готова смириться с обменом, но только после того, как услышит приговор суда.
Марина Толмачева, вдова погибшего Игоря Толмачева
Я просто понимаю чувства близких, родных, чьи близкие живы, но они не могут их обнять. Чтоб они были рядом с ними. Это боль неимоверная.
– Чи вам щось відомо про обмін? – Нет, нам ничего не известно об обмене вообще. – чи погодитеся ви, якщо теоретично вам запропонують? – Мне теоретически даже никто ниче не предлагал. – О каком обмене идет речь?! О каком обмене? Если мы, мы реально не виновны! Поменять с одной тюрьмы на другую, вы о чем?! Не веселите!
В очередной раз дело судьи слушать не смогли. Потому как один из обвиняемых решил отказался от своего же адвоката, и это уже почти десятый раз, все для того, чтобы новый защитник начал знакомиться с материалами дела, а это опять таки время, которое оттягивает вынесения приговора.
Владимир Лымарь, прокурор
Таким чином вони маніпулюють судом, одна доба за дві рахується згідно за законом Савченко. Мабуть, сподіваються на те, що буде якесь рішення щодо їх звільнення через певний час.
Для всех трех обвиняемых прокуратура требует пожизненного заключения.