Без признания нет доказательств. Дело об убийстве Юлии Ирниденко – 17-летней девушки, которую облили самогоном и подожгли, – фактически зашло в тупик. Явных доказательств вины подсудимого Павла Губина нет, однако, точно так же их нет и в случае с главным свидетелем Сергеем Синсиневичем, говорят участники процесса. Только слова Павла против обвинения Сергея и наоборот. Видеозапись показаний Юлии Ирниденко, которая она успела дать до смерти, ясности в ход судебного следствия не внесли – девушка подтвердила, она не помнит, ни кто ее поджигал, ни как ее поджигали, ни как ее доставили в больницу. Выпила самогона и отключилась. При этом интересно, что у кровати, где девушка спала, перед тем как ее отвели в ванну, был найден бюстгальтер и презервативы – использованные или нет, не уточняется. А трусы девушки, облитые самогоном, и вовсе кто-то выбросил на улицу. То, что молодые люди действительно пили самогон – этиловый спирт с минимальными примесями – а не какую-то непонятную жидкость, так же подтвердили экспертизы. Отпечатки пальцев подсказать, кто и какую роль играл, в тот день не могут – их настолько много в квартире и на всех предметах, что эксперты тут бессильны. Однако при этом основной и единственный свидетель Сергей Синсиневич продолжает настаивать – об этом, в том числе свидетельствует воспроизведение на месте событий – Юлию раздел и поджег Павел, пока он отлучился на кухню. Более того, косвенным доказательством того, что вина Губина неоспорима, а его родители только покрывают его, сторона пострадавших называет запись звонка Сергея в “скорую помощь”. Мол, на заднем плане слышно, как мать Павла вырывает трубку. Однако сама Елена Губина поясняет, она наоборот наставила на звонке медикам, и если пыталась забрать трубку, то только потому что Сергей не хотел говорить медикам зачем нужна “скорая.” Аудиозапись в зале суда продемонстрировала – Сергей действительно так и не пояснил врачам о каком ожоге и каком состоянии Юлии идет речь, пояснил, что ошпарилась кипятком, а Елена кричала: дай я расскажу!
Елена Губина, мать обвиняемого
Я его там назвала нецензурным словом, и я у него действительно пыталась забрать телефон – для того, чтобы рассказать врачам, что действительно произошло, потому что он говорил, то горячая вода, то мямлил непонятно что – вы сами слышали воспроизведение этой аудиозаписи, и я думаю, там все понятно. То, что в протоколе читали третье лицо, это я и есть, хоть и делали экспертизы голоса, я признаю, что этой мой голос.
Не найдя способа неоспоримо доказать вину Губина в рамках судебного следствия, пострадавшая сторона и Синсиневичи настаивают: надо приобщить к материалам дела показания подсудимого, которые он давал в милиции и на рассмотрении меры пресечения – мол, тогда он фактически признался в совершении преступления.
Елена Синсиневич, мать свидетеля
Когда избирали меру пресечения судья задает вопрос: вы согласны с этой статьей или нет? Павел отвечает, нет, я с этой статьей не согласен, так как считаю, что это было сделано неумышленно. – Далее был вопрос: так вы поджигали девушку или нет? – Павел отвечает: да, этот факт был, но это было сделано не специально.
Евгений Рияко, представитель пострадавших
Со сменой или своих адвокатов, или мыслей придумывалась новая версия, но каждая новая версия – это версия, которая наверно не является истинной, да то есть у нас есть три разные версии и тяжело определить, какая же была правильная, я не знаю, говорил ли он правду в своих показаниях, я лишь знаю, что он таким образом, пытается увести как органы досудебного следствия, так и суда от истинных показаний и объективности того, что произошло.
Однако суд в ходатайстве Евгению Рияко отказал, что заставило адвоката усомниться в непогрешимости Фемиды. А вот защитник Губина считает, что говорить о его вине опираясь на желание Павла на досудебных допросах молчать или даже на его слова о неумышленности совершения преступления нельзя – суд, в соответствии с законом, рассматривает доказательства, только предоставленные в суде. Ранее же на подозреваемого могло оказываться давление.
Cергей Поздняков, адвокат обвиняемого
Нету доказательств вины, нету доказательств ни одного, все кто более-менее внимательно следил за процессом, не увидел ни единого доказательства, которое бы напрямую указывало бы на вину Павла Губина
Павел Губин уже сегодня мог покинуть СИЗО – у него заканчивался срок ареста. Однако суд в виду тяжести инкриминируемого преступления оставил меру пресечения без изменений. За решеткой Губин пробудет еще как минимум до 4 февраля. За это время суд может закончить рассмотрение дела – все 4 тома изучены, остались дополнительные вопросы к экспертам и прения.