Де-юре разъяснение Конституционного суда ничего нового к украинскому законодательству не добавило. Неприкосновенность частной жизни и запрет на сбор и использование конфиденциально информации о лице без его согласия гарантирует и Криминальный кодекс, летние поправки к которому установили 5-летнее заключение за повторное нарушение этой нормы, и Конституция. Но, констатирует правозащитница Людмила Клочко, судьи почему-то в своем решении фактически не учли вторую часть конституционной нормы. А именно: возможность сбора и использования конфиденциальной информации о лице без его согласия, если это продиктовано интересами национальной безопасности, экономического благосостояния и прав человека. Именно пользуясь этими принципами, европейские журналисты публикуют данные о доходах и расходах чиновников, их мнения, отношения и забавы, если те не соответствуют законодательству или противоречат человеческим ценностям. И если в Евросоюзе наиболее всего защищена частная жизнь граждан, а жизнь политиков контролируется прессой, то в Украине, наоборот. Особая норма, растолкованная Конституционным судом, – именно в пользу чиновников. Судьи установили, что под конфиденциальной информацией закон понимает любые сведения и/или данные об отношениях неимущественного и имущественного характера, обстоятельства, события, отношения и т.д., связанные с должностными лицами и членами их семей.
Людмила Клочко, Харьковская правозащитная группа: «Теперь о политиках как о мертвых – или ничего, или хорошо. А это просто смерть демократии, прямо скажу, хоть это и громкие слова. Пресса – это сторожевой пес демократии. И если прессе закрывают рот, то надеяться на демократию не имеет никакого смысла».
И до этого решения отредактировать тексты журналистов чиновники пытаются достаточно настойчиво. Мэр Харькова Геннадий Кернес теме неправильной работы журналистов уделяет львиную часть каждой пресс-конференции. Даже на вопрос о работе муниципалитета нередко отвечает завуалировано, информация же о его частной жизни, даже если она может повлиять на деятельность исполнительных органов, вызывает вопросы.
Геннадий Кернес, мэр Харькова: «Как вы относитесь к репортажам о вашей частной жизни и вашей семье? – Недавно прошла информация о том, что городской голова в больнице, караул, надо ему помочь. Но все это было интерпретировано нагло, без человеческого фактора. Что касается моей личной жизни, то я родился, женился, учился, живу и работаю в Харькове, и живу… И достаточно людей, с которыми я встречаюсь, и которые детей моих знают в лицо. Остальное – от лукавого».
Разъяснение Конституционного судя некоторых чиновников искренне порадовало. Если одни показательно уверяют, что им нечего прятать от СМИ, другие восприняли решение, как возможность писать о них только после личного согласования информации.
Виталий Алексейчук, вице-губернатор: «Я открыт, я живу в селе, у меня двое детей, хотели приехать посмотреть на мой приусадебный участок посмотреть – я приглашал – не помню, чего они не доехали! У меня дома есть птица, собака и два кота. Все могу рассказать, что есть. – А правда, що один з ваших синів – начальник Управління по нагляду за правоохоронними органами в обласній прокуратурі? – Мій син работає в прокуратурі, тільки не начальником Управління, а начальником отдела, а якого отдела, я його не спрашую, по нагляду чого за чим».
Фазиль Аббасов, советник мэра: «Вся эта информация должна быть согласована с этим человеком, чтобы не было проблем у СМИ, журналистов, так как в законе четко не указано, что является публичной информацией. Публичная информация – это вся та информация, которая касается лично меня, как работника государственной службы».
Очевидно, констатируют юристы, что такое решение суда непосредственно касается журналистской деятельности, в первую очередь – расследований. И чиновники попытаются воспользоваться им. По мнению медиаюристов, специалистов Института медиа права и правозащитников, Конституционный суд хотя и последовательно демонстрирует позицию защиты личной жизни человека, но утверждает такое решение, в первую очередь, для защиты высших должностных лиц, а не рядовых граждан. И при этом игнорирует концепции свободы и доступа к публичной информации. Поэтому это решение, во-первых, может быть использовано чиновниками, как для отказа в доступе к информации, ссылаясь на то, что эта информация является конфиденциальной и защищается законом. Во-вторых, если журналисты все таки раскопают какую-то информацию, их может ожидать гражданский иск, или даже криминальное преследование, уверены юристы. Сами работники СМИ уверены: речь идет о давлении и попытке обуздать репортеров перед выборами.
Павел Федосенко, журналист газеты «Сегодня»: «Грубо говоря, если чиновник, выходя из кабинета, дебоширит, гоняет на красный свет, ведет себя неподобающим образом, я считаю, что люди должны это знать, людям это интересно. И мы должны это освещать. Сейчас получается, что мы такой возможности не имеем. То есть, мы можем освещать только то, что происходит в кабинете и в рабочее время».
Евгений Маслов, главный редактор издания «Главное»: «Пока это подталкивает к тому, что внутренний цензор у журналиста будет включаться еще на одно деление. Кроме там просто опасений – буду ли я писать об этом человеке, если он может мне отомстить, например, через давление административное, уголовное, какое угодно, а еще и дополнительная статья, к которой можно придраться при проведении журналистских расследований, то есть, для инвестигейтеров особенно это сейчас еще одна попытка отучить заниматься расследованиями, потому что Бог знает, как потом суд поступит – может же и три года припаять».
Решения Европейского суда, которые доказывают, что ради общественного интереса журналисты имеют право вмешиваться в жизнь политиков, являются частью украинского законодательства, говорят правозащитники, поэтому должны учитываться в судебных процессах и криминальных расследованиях.
Людмила Клочко, Харьковская правозащитная группа: «Частная жизнь публичных лиц, особенно политиков, она меньше защищается, здесь больше преимущества имеет свобода информации. Именно потому, что общественный интерес важнее, чем право этого человека на частную жизнь».
Вопрос, говорит правозащитница, только в том, насколько внимательно к европейскому опыту будут относиться отечественные следователи и судьи, принимать аргументы относительно общественного интереса или ориентироваться только на разъяснения Конституционного суда, не учитывая того, что в самой Конституции приведены примеры, которые требуют вмешательства в частную жизнь.
Марина Николаева, Светлана Сирык