Феномен «гибридной войны» России против Украины вызывает все больший интерес у исследователей, экспертов и аналитиков. Однако, действительно ли так уникальна нынешняя агрессия России против Украины? Насколько действия России, которые привели к оккупации Крыма и части Донбасса, могут считаться новым словом в военном искусстве?
Об этом рассказывает эксперт ЦИКАР Михаил Самусь
В качестве примера лько цитат, которые помогут приблизить к пониманию сути «гибридной войны». Министр иностранных дел Дании Мартин Лидегаард заявил в декабре 2014 г.: «…Существует новый вид угрозы. Я бы не назвал ее обязательно военной, – это гибридная война, где применяются массированная пропаганда, провокации, активизация групп внутри других стран, это не война, но что-то очень враждебное и близкое к войне…».
В свою очередь, Джеймс Шерр, сотрудник британского Королевского института международных отношений, один из лучших экспертов по России, еще в 2013 г. в своей книге «Hard Diplomacy and Soft Coercion» опубликовал ряд традиционных практик, которые использовались Россией в царские и советские времена. Как это ни парадоксально, но этот набор методов и тактик очень похож на инструментарий «гибридной войны» против Украины, которая началась в феврале 2014 года. Судите сами:
– политика разделения и влияния;
– использование уязвимости (моральной, финансовой, политической);
– проникновение (к противникам и союзникам);
– вовлечение («временные и условные союзы»);
– создание фиктивных компаний, «теневых структур», использование подставных лиц;
– использование «операций агентов влияния»;
– лингвистические манипуляции;
– пропаганда/информационная борьба.
Еще более древняя цитата, датированная 1880 годом, принадлежит Сергею Нечаеву, одному из первых представителей русского революционного терроризма, лидеру «Народной Расправы». Он провозгласил право революционера действовать любыми средствами, главные из которых – шантаж, убийство, ложь и постоянная провокация. Кстати, впоследствии именно эти методы вошли в традиционный арсенал НКВД/КГБ СССР.
Возьму на себя смелость утверждать, что «гибридная» война, о которой сейчас говорят эксперты и политики, на самом деле не является чем-то новым. И, хотя сам по себе феномен ведения захватнической войны в Европе в ХХІ столетии, действительно, уникален, многие методы достижения имперской Россией своих стратегических целей, на самом деле, используются Москвой уже на протяжении нескольких столетий. Во всяком случае, в отношении Украины. Все эти «новинки» и «сюрпризы» Путина мы в Украине проходили не один раз.
В принципе, если быть уж совсем точным, то вся история отношений Украины и России – это «гибридное» искажение действительности в рамках имперской модели развития событий. Доказательств этому – масса. Попытки проверить события, связанные с Украиной, описанные в российской истории, часто натыкаются на одну важную проблему – нет фактических доказательств. Или фактические доказательства рассказывают совсем другую историю.
Но наиболее ярко подтверждает гипотезу о том, что «гибридная» война России против Украины – это традиционная имперская политика Москвы, сравнение российско-украинской войны 2014-2016… с украинско-российской войной 1917-1920. Российско-украинская война 1917-1920 гг. практически в деталях, с удивительными совпадениями повторяет события и поведение Российской империи в период 2014-2016 гг.
В ноябре 1917 года, когда в Петрограде власть взяли большевики, Центральная Рада в Киеве приняла III Универсал, которым провозгласила создание Украинской народной республики. Большевикам это, естественно, не понравилось, и они попытались организовать вооруженное восстание против украинской власти в Киеве и Одессе. Однако восстания были подавлены украинскими войсками. А уже 17 декабря руководители Советской России Ленин и Троцкий прислали Центральной Раде ультиматум, в котором требовали прекратить воевать против большевистских отрядов и, фактически, отказаться от создания независимого Украинского государства. Центральная рада УНР отклонила большевистский ультиматум.
Началась российско-украинская война.
Большевики сконцентрировали в районе Харькова, Гомеля и Брянска около 160 тысяч войск. 22 декабря красноармейские отряды захватили Харьков и провели 25 декабря 1917 года харьковский «Всеукраинский съезд Советов», на котором провозгласили создание Советской Украинской народной республики, объявив правительство УНР в Киеве нелегитимным. Уже на следующий день, 26 декабря, большевистские войска начали наступление на Киев.
Фактически, россияне разыграли классическую схему, которая отрабатывается и сейчас: поскольку на территории Украины воюют УНР и Советская УНР (то есть два украинских правительства), мы имеем дело с «гражданской войной» между украинцами, и Россия здесь, конечно, не является стороной конфликта. Точно также как сейчас на Донбассе. При этом большевиков не смущало то, что на стороне Советской УНР в «гражданской войне» воюют не украинские, а регулярные российские войска.
Также как в 2014 г., в начале ХХ века Россия активно использовала различные «гибридные инструменты»: «пятую колонну» среди украинских политиков, пророссийский пролетариат украинских городов, предателей в силовых структурах УНР, большевистских пропагандистов-агитаторов, «участников митингов», завезенных из России и т.д.
Наступлению российских войск, как правило, предшествовали большевистские восстания в украинских городах – точно также как в 2014 г. – захватывались административные здания и ключевые инфраструктурные объекты.
Скажем, на фоне продвижения россиян из Харькова на Киев, большевистские восстания прошли в Одессе и Николаеве, а 29 января 1918 года большевики организовали восстание на Киевском заводе «Арсенал», которое существенно снизило возможности украинских войск противостоять регулярным российским частям, приближавшимся с боями к столице УНР.
9 февраля 1918 года большевики под командованием Муравьева взяли Киев.
После подписания Брест-Литовского мира и освобождения украинскими войсками, совместно с немецкими и австрийскими союзниками, Украины от большевиков, Москва разработала новый «гибридный» план. В ноябре 1918 года, когда в Киеве обострился внутренний политический кризис и к власти приходит Директория УНР, в Москве было создано «Временное рабоче-крестьянское правительство Украины». А уже в декабре 1918 года регулярные российские войска начинают наступление на Киев. И снова – Россия заявляет о «гражданской войне», «борьбе украинских трудящихся против УНР», отсутствии российских войск в Украине.
Нарком иностранных дел РСФСР Георгий Чичерин 6 января 1919 года послал радиотелеграфный ответ на ноты протеста из Киева. Чичерин отмечал, что военные действия на территории Украины продолжаются между армией Директории УНР и Украинского советского правительства, которое является абсолютно независимым и не имеет никакого отношения к России. Желание же Директории мирным путем урегулировать конфликт «может относиться только к конфликту между Директорией и трудовыми массами Украины, которые хотят установления советского строя. В соответствии с этим конфликт и в дальнейшем будет выливаться в формы вооруженной борьбы до тех пор, пока Директория будет применять к Советам тактику их насильственного подавления». Чистый цинизм, как и в 2014-2016 гг.: «На Украине российских войск нет». Такое впечатление, что дипломаты МИД РФ и сейчас регулярно перечитывают эти старые, но такие актуальные для современной России документы.
Нельзя не согласиться с признанным исследователем «гибридной войны» российским профессором Юрием Федоровым, который в своей книге «Гибридная война по-русски» предполагает, что в будущем в учебниках по военной истории агрессия России в Украине будет упоминаться, если не как классический, то, по крайней мере, как первый пример «гибридной» войны. По версии Федорова, этим термином сегодня обозначают комплекс мероприятий, сочетающий в себе военные действия в их традиционном понимании с невоенными методами дестабилизации, разрушения и уничтожения противника, включая оказание экономического давления, разжигание политических и социальных конфликтов, развертывание подрывной деятельности и массированных пропагандистских кампаний, известных как «психологическая война» или «информационная война». Поскольку присоединение Крыма к России и последующая интервенция на украинский Донбасс характеризовались наличием такого комплекса мероприятий, сложившаяся ситуация вызвала интенсивные споры в политических, военных и научных кругах на предмет феномена «гибридной» войны как такового, его сути, структуры и роли в формирующейся международной системе…
Однако профессор Федоров резонно призывает: «Нельзя допускать сокрытия под покровом теоретических предположений такого очевидного, таящего в себе опасность факта, что «гибридная» война в Украине – не что иное, как типичная беспричинная захватническая война, в которой средства вооруженной борьбы усиливаются диверсионными действиями, и наоборот».
Именно в этом, наверное, и состоит главная задача сегодня – за теоретическими и научными исследованиями «гибридной войны» нужно всегда помнить об искаженном агрессивной гримасой лике Кремля, кровавые игры которого привели к десяткам тысяч убитых украинцев. Убитых по-настоящему, без всякой «гибридности»…
Підписуйтесь на Telegram-канал “Новини АТН”